Знаменитости
Леонардо да Винчи, великий ученый, художник, мыслитель, гений, сверхчеловек, живший в XV веке, кроме всего прочего, славился в Милане и как высококлассный организатор празднеств, который любое блюдо превращал в шедевр и не давал искушенным гостям предаваться унынию.
Леонардо родился в Италии, недалеко от Флоренции, в таком месте, о котором говорят, что Господь создавал его по образу и подобию рая. Можно утверждать, что в детстве незаконнорожденный сын нотариуса и крестьянки если и не катался как сыр в масле, то жизнь вел безбедную. К рожденным вне брака в ту пору отношение было снисходительное, поэтому мальчика происхождением не попрекали и маме ворота дегтем не мазали, а научили парнишку читать, писать, складывать и вычитать, музицировать и петь. К тому же при рождении его одарили такой внутренней свободой и таким пытливым умом, что потомки до сих пор никак не возьмут в толк, как все это можно было изобрести, написать, наваять и создать одному человеку, если другому только «Джоконды» хватило бы за глаза для получения звания «гений» навечно.
Потом были мастерская, где он заткнул за пояс своего учителя, так написав фрагмент картины «Крещение Христа», что тот забросил кисть и поклялся больше никогда не прикасаться к ней, и работа в таверне «Три улитки». Там он, часто сидевший без денег, сначала работал подавальщиком вместе с Сандро Боттичелли. «Трем улиткам» крупно повезло - не в каждой таверне будущие мастера эпохи Возрождения вытирали заляпанные жиром и залитые вином столы и таскали блюда с едой. Потом, уже куховаря у котлов, они возмущались тем, как не эстетично другие повара наваливают на тарелки горы снеди, нисколько не заботясь о качестве и красоте блюда, а посетители таверны так же безалаберно поглощают приготовленные кое-как продукты «второй свежести». В общем, как это часто бывает, тонкие натуры страдали в условиях грубой действительности.
Так продолжалось бы и дальше, если бы однажды в «Трех улитках» не произошел случай, который заставил власти Флоренции по-новому взглянуть на систему общественного питания. Все повара таверны, кроме Сандро и Леонардо, по своей обычной привычке жевать все, что глаз увидит и рука схватит, наелись поганок, не особенно отличая их от съедобных грибов, и отправились к праотцам. Власти сначала хмурились и кидали на разборчивых в еде и потому оставшихся в живых поваров недобрые взгляды. Но потом, к счастью для всего человечества, разобрались в пикантной ситуации и даже поставили Леонардо руководить таверной. Теперь здесь готовили только из свежих продуктов и подавали украшенные зеленью густые супы, маринованную в винном уксусе говядину с чесноком и гарниром из овощей, грибов или зеленого салата и пасту. Кстати, говорят, что именно Леонардо да Винчи придумал приспособление для разрезания твердой мучной лепешки, какой в те времена была паста, на «съедобные веревки», как он якобы называл горячо полюбившиеся соотечественниками спагетти.
Через несколько лет Леонардо, в активе которого был уже целый список инженерных изобретений и так, по мелочи - полотна и скульптуры из мрамора, гипса, бронзы, получил приглашение в Милан ко двору Лодовико Сфорца.
Герцог, умный, хитрый и чертовски обаятельный, боялся болезней (поэтому в его дворце вольготно жилось врачам), ударов судьбы (поэтому там процветали астрологи) и почитал ученых (поэтому инженеры чувствовали себя во дворце как дома). Вот где для Леонардо, которого хлебом не корми, дай только что-нибудь изобрести, было раздолье. «Точно так же, как железо ржавеет от неупотребления и как застойная вода гниет и разлагается, а на морозе превращается в лед, так и ум наш растрачивается понапрасну, если мы не найдем ему должного применения».
Кроме того, уже в Милане выяснилось, что Леонардо умеет не только строить мосты и подземные ходы, но и обладает острым языком, занимает первые места в телесных упражнениях и отлично поет. Лодовико присмотрелся к чрезвычайно активному инженеру и тут же поставил его руководить организацией дворцовых празднеств. От таких банкетов зависело многое: успех сделки, брачные договоры и еще множество ситуаций, где необходимо было продемонстрировать не только хозяйское богатство, но и хозяйскую изобретательность. Уже через считанные дни Леонардо, ухоженный, с вьющейся, благоухающей цветами бородой, любивший одеваться нестандартно: в короткий красный плащ в то время, когда все носили длинную одежду, и обожавший кутаться в шелка и бархат, стал во дворце всеобщим любимцем. Биографы писали о нем: «Блистательной своей наружностью, являвшей высшую красоту, он возвращал ясность каждой опечаленной душе, а словами своими он мог заставить любое упрямство сказать «да» или «нет». Своей силой он смирял любую неистовую ярость и правой рукой гнул стенное железное кольцо или подкову, как будто они были сделаны из свинца». Он спал по особой системе, каждые четыре часа по пятнадцать минут, экономя отпущенное ему Создателем время и успевая восстанавливаться. Он писал слева направо, в зеркальном отражении, одинаково владея обеими руками, отлично жонглировал, имел идеальную осанку, за которой тщательно следил, и прохладно относился к женщинам, которые буквально не давали ему проходу.
Герцог Лодовико жил на широкую ногу, вечера и ночи проводил в развлечениях и строгостью нравов не отличался. Чтобы позабавить свою юную жену Беатриче, герцог, бывало, приказывал наловить живых лис, диких кошек, шакалов и прочего зверья и выпустить в дом какого-нибудь очень знатного, но не очень храброго господина. Тот, разумеется, об этом ни сном ни духом, возвращался домой, а под кроватями и в шкафах его встречал шипящий и беснующийся зверинец. Разве не весело? Вообще же герцог славился относительным добросердечием, тиранствуя в меру. По крайней мере, во времена повального увлечения ядами ими не злоупотреблял и подсыпал их только тем, кто был ему совсем уж как кость в горле. То есть по средневековым меркам считался очень даже миролюбивым человеком. Поэтому в гости к Лодовико ехали спокойно и за стол садились с превеликим удовольствием. В обеденном зале расставляли столы в форме буквы «П», драпировали стены цветами, шитьем, гобеленами и лавровыми гирляндами. За главный стол усаживались герцог и наиболее почетные гости, остальные размещались вокруг стола, оставляя внутреннее пространство пустым для развлечений и снующей челяди.
В обязанности Леонардо да Винчи входило наблюдать за тем, чтобы все при дворе отличалось утонченностью и изяществом: от украшений верховых лошадей до пряжек на башмаках слуг. По уверениям биографов, «никогда пышность сплошного придворного праздника не была пропитана такой подлинной красотой и таким чудесным вкусом», как в бытность при дворе Леонардо. Так же он должен был развлекать гостей игрой на сделанной собственноручно лире в виде конского черепа, загадками и забавными фацетиями или, по-нашему, анекдотами. Некоторые из них благодаря привычке гения записывать все в специальную книжку, которая всегда болталась у него прикрепленной к поясу, дошли до нас. Например, вроде этой, в которой рассказывалось, как одного художника спросили, почему на его картинах изображены божественно красивые люди, а вот детей он произвел на свет далеко не ангельской внешности. На что тот якобы ответил, что картины-то он делает днем, а детей, соответственно, ночью. Кроме всего прочего, Леонардо отвечал за сценические представления во дворце. Одно из них он показал на свадьбе племянника герцога и внучки неаполитанского короля, когда сконструировал на сцене невиданные декорации -небеса с планетами, каждая из которых символизировала образ божества. Актеры-планеты порхали на тросах и лебедках по небосклону и восхваляли новобрачных.
А уж как знатно кормил гостей герцога Леонардо, в чье ведение входил и надзор за праздничным столом! Говорят, именно он первым в Европе стал ставить на столы маленькие порционные блюда, изящно украшенные и отлично приготовленные, которые давали возможность гостям хозяйничать в своих тарелках, а не кромсать мясо огромными ножами на общем блюде. Понаблюдав, как гости за столом вытирают руки о специально подвешенные к стульям кроличьи шкурки, он посчитав это занятие недостойным людей просвещенного XV века, отвлекся от чертежей осадных орудий и огнеметных приборов и изобрел матерчатые салфетки. К тому же гостей обносили миской с розовой водой, в которой следовало споласкивать руки. На столы подавали сливы на ломтиках вяленой говядины, украшенные цветами яблони, яйца, фаршированные кедровыми орешками, котлеты из лососины, нежные мясные шарики из вареной свинины, истолченной вместе с морковью, яблоками и яйцами. Шарики потом обжаривали в кипящем масле и подавали на подушке из риса. Или телячьи рулеты, когда в ломтики мяса заворачивали кусочки ветчины и листья свежего шалфея, закрепляли всю эту конструкцию деревянными палочками и тушили в белом вине. Или гусиные яйца, из которых через небольшое отверстие выпускали содержимое, смешивали его со сдобными сухарями, луком, мускатным орехом, протирали смесь через сито, опять наполняли скорлупки, запекали их в печи, а потом подавали с маслом и перцем. Или жирного гуся под фруктовым соком, для чего птицу, порезанную большими кусками, тушили в медовухе и вине, с кусками белого хлеба, уксусом и медом. После того как гусь потушился, в соус добавляли инжир и другие фрукты.
На таких банкетах подавали печенье из каплуна, кроликов с соусом из камелий, рыбу на вертеле, гренки со спаржей, жаркое из газели, отварные телячьи головы, ассорти из откормленных голубей, кур, говяжьего языка и ветчины, куропаток и фазанов с гарниром из оливок, жареных петухов под медовым соусом и павлинов с фисташками. Таких перемен блюд насчитывалось до двух десятков. На десерт гостям предлагался «молочный снег» или, по-нашему, взбитые сливки, колотый лед с сиропом и фруктами, засахаренная айва, финики и миндальные кексы. Их делали из муки, миндаля, яиц, масла, сахара и лимонов. Тесто, в которое подмешивали целые миндальные орешки, оставляли полчаса на холоде, а потом выпекали, нарезали на ломтики и еще раз ставили в духовку, чтобы кексы получились твердые и хрустящие. Из марципана, карамели и сахара в то время на кухнях итальянской знати ваяли статуи, сценки из жизни богов и триумфальные арки. А под руководством Леонардо повара лепили марципановые стрелометы и карамельные пушки. Инженерная мысль была лучшей приправой для застолий у герцога. Гости ахали, выковыривали из желе флотилию крохотных сладких кораблей и грызли мачты.
Сам Леонардо не чревоугодничал, предпочитал пищу простую, без изысков, и, «дабы всегда пребывать в добром здравии», советовал придерживаться нескольких мудрых правил. Суть их сводилась к тому, что надо остерегаться гнева, избегать дурного расположения духа, давать отдых голове и хорошо укрываться ночью. А также знать меру в физических упражнениях, не распутничать, есть только тогда, когда хочешь, ужинать легко, держаться прямо, не позволять животу торчать вверх, а голове опускаться, хорошо жевать пищу и следить за опорожнением желудка. Говорят, что именно Леонардо да Винчи принадлежит высказывание: «Если человек стремится к свободе, почему он птиц и зверей держит в клетках? Человек воистину царь зверей, ведь он жестоко истребляет их. Мы живем, умерщвляя других. Мы ходячие кладбища!» По этому поводу можно сказать, что мясо Леонардо действительно не ел и частенько покупал у торговцев птиц в клетках, чтобы тут же их выпустить на свободу.
Распорядителем праздников у Лодовико Сфорца он прослужил целых тринадцать лет, до тех пор, пока герцога не захватили в плен французы. Впереди у гения эпохи Возрождения было еще много открытий, изобретений, ненаписанных картин и кулинарных изысков. Как любил говорить сам Леонардо ди сер Пьеро да Винчи, которого называли чародеем, служителем дьявола и божественным духом: «Я никогда не устану приносить пользу».
Источник: журнал STORY, июнь, 2010г.
www.blogs.privet.ru
